От матери такому ребенку достанется предрас­положенность к заболеваниям костей, соединитель­ной ткани, слабость сосудистой стенки (от варико-за до громадных родимых пятен), к новообразова­ниям в железистой ткани (от доброкачественных узлов в щитовидке, молочных железах до их малигнизации), склонность к депрессивным состояниям с элементами аутоагрессии... От отца — хрупкость костей, болезни органов дыхания, забывчивость, склонность к асоциальным поступкам. Впечатляет, не так ли?

Вот как иллюстрирует это положение коллега Г. Келлер: «Сома и психика — это грани единого одушевленного тела. Соматические отклонения соот­ветствуют душевно-психическому состоянию. В умственной сфере равным образом отражаются три сту­пени миазматической отягощенности. Вместе с тем мы проникаем в глубокий смысл понятия Ганемана о нарушении духовной жизненной силы. Нарушение духовной жизненной силы выражается вначале в неправильном мышлении, порождающем через не­правильные желания фальшивые дела».

Я специально ограничил цитирование таблицы психическими симптомами с единственной целью — показать, как далеко простирается действие наслед­ственных миазмов. Достаточно опасен для социаль­ного благополучия близорукий взгляд на природу венерических болезней, не так ли? Клиническое из­лечение после интенсивного курса антибиотикотерапии не гарантирует больному здорового потомства, вероятно, стоит подумать о дополнительном лечении таких «выздоровевших» гомеопатическими мето­диками, хотя бы для того, чтобы не было больше в ис­тории России запломбированных вагонов из Гер­мании...

Нам сейчас остается только преклоняться перед гениальной прозорливостью отца-основателя. Три ганемановских миазма замыкаются на три состав­ляющие кальциевого обмена. Трем солям кальция соответствуют три ганемановских нозода (гомеопа­тические лекарства, приготовленные из соответ­ствующей микробной культуры): ПСОРИНУМ, ТУБЕРКУЛИНУМ, ЛЮЭЗИНУМ. Если лекарства, из­готовленные из солей, корректируют нарушения обмена, то нозоды действуют куда глубже, стирая генетический миазм!

Легкая обратимость, казалось бы, тяжелейших наследственных миазмов под действием соответ­ствующих нозодов говорит о том, что миазм все-та­ки не меняет генетическую структуру, а проявляет себя лишь в сцепленном с генетическим материа­лом состоянии. 

   Естественно, зрелому человеку реализовавшие­ся миазматические проявления, ту же дисплазию костной ткани, не откорректируешь никакими нозодами, некоторого успеха можно ожидать лишь на ментальном уровне. В эмбриогенезе возможна сто­процентная коррекция генетического груза.

Если будет дозволена толика патетики в этом опусе, то с гордостью заявляю: я видел идеально здоровых детей! В случаях, когда вел маму на го­меопатии во время беременности.

Чтобы не быть голословным, процитирую вы­сказывания на эту тему одного из мастеров гомео­патии Леона Ваннье: «Почему бы заранее не им­мунизировать плод по отношению к этим миазмам? Лечение здесь несложно и сводится к назначению матери в течение всей беременности чередующих­ся доз в очень высоких разведениях Серы, Тубер­кулина и Люэзина... После того как на протяже­нии более чем 30 лет мы проводили подобное ле­чение у известного числа беременных, мы могли неизменно отмечать и оценивать его результаты. Ребенок рождается в срок, хорошего сложения, без каких-либо физических пороков и обнаруживает две интересные особенности, к которым мы при­влекаем внимание.

Первая из них оценивает роль кормилицы: в са­мом раннем детстве ребенок всегда спокоен, не кри­чит. Такой ребенок развивается быстро, он силен и рано становится самостоятельным. Он может не спать, быть тревожным, подвижным, но он никогда не капризничает, никогда не бывает в дурном на­строении, раздражительным или плаксивым. Ко­нечно, он кричит по нескольку минут, когда при­ходит время сосать, а соску ему дают с опоздани­ем. Но в промежутках между приемами пищи он спокоен, мягко лепечет, мил и улыбается, не изда­вая тех резких криков, постоянство которых при­водит в отчаяние мамаш.

Вторая особенность заключается в замечатель­ном факте, что радужки детей, леченных таким об­разом в утробе матери, всегда имеют голубую окра­ску и никогда не оказываются коричневыми. В ближайшие после рождения месяцы первичная окраска радужки исчезает, однако у основания ра­дужки голубая ее окраска держится, никогда не исчезая и никогда не приобретая коричневой окра­ски. Вдобавок, что еще важнее, ткань радужки все­гда представляется очень плотной, густой, в ней никогда не отмечается тех лакун и вакуолей, ко­торые разделяют волокна радужки. Нам никогда не случалось отмечать у тех детей, чьи матери по­лучали описанное выше лечение во время беремен­ности, вакуолизации радужки или образование на них лакун, что могло бы указывать о наличии ка­кого-либо органического страдания.

Наконец, мы всегда отмечали значительную ре­зистентность тех детей, чьи матери получали в пе­риод беременности лечение по той системе, какую мы описали выше. Воспитываются они легко, раз­виваются нормально и никогда не болеют. Конеч­но, они не застрахованы от тех заразных заболева­ний, которые могут подхватить в своей среде, но мы всегда отмечали быстрое и благополучное развитие этих заболеваний».

Те немногочисленные (к сожалению, пока немно­гочисленные) случаи, когда я вел на гомеопатии ма­му во время беременности, лишь подтверждают пра­воту мастеров. Дети рождаются на удивление умненькие, спокойные и здоровые. Мама с одной из моих «крестниц» недавно была на приеме. Двухгодо­валый ребенок без писка вытерпел довольно-таки утомительную процедуру врачебного приема продол­жительностью свыше часа. А это, согласитесь, пока­затель и душевного, и физического здоровья.

Коллега из Баварии Олаф Титце как-то с улыб­кой говорил о том, что славными, крепкими ребятишками, родившимися за 40 лет его практики на гомеопатии, можно было бы населить небольшой город...

Болезнь есть лишь частный случай нарушения обмена веществ. Болезненные проявления, особен­ности характера и психики, адаптивные возможно­сти человека в среде и социуме, мироощущение, в конце концов, и отношение к жизни — вот ключе­вые моменты, определяемые обменом веществ в ор­ганизме и его нарушениями. Раз возникнув, это на­рушение не исчезает самостоятельно, нивелировать­ся оно может только в поколениях. Одно дефектное звено тянет за собой цепочку.

Так, у Карбоника рано или поздно «захромает» обмен серы (а сульфиды — ключевой элемент поч­ти всех аминокислот) или кремния (подробнее см. литературу по гомеопатии).

На фосфорнокислый кальций замыкается обмен таких элементов, как железо, калий, мышьяк. Но самый тяжелый потенциал несет в себе потомствен­ный сифилитик — Флюорик — ртуть, золото, сви­нец, йод, серебро, платина, т. е. те звенья обмена, которые могут у него расстроиться. А это целая группа тяжелейших заболеваний — от мании суи­цида до врожденных уродств.

Не поздно ли лечить миазмы у родившегося ре­бенка? У подростка? Не поздно. Дети вообще самый благодарный контингент у врача-гомеопата, и сме­ло заявляю: пока не закрылись у ребенка зоны рос­та, сделать можно многое. Третий год у меня лечит­ся ребенок с хондродистрофией конечностей правой стороны, был хороший результат при лечении не­правильного прикуса у ребенка.

Это не чудо, это — повседневная практика вра­ча-гомеопата. С одним условием: все нужно делать своевременно. Разрушенные постоянные зубы уже не восстановишь и дисплазию тазобедренного сус­тава взрослому не вылечишь (хотя случай значительного улучшения именно при этой патологии в моей практике был).

Человеческую жизнь с долей условности можно поделить на пять этапов: фетальный (внутриутроб­ный), первое детство (до смены зубов), второе дет­ство (до закрытия зон роста), зрелый и период уга­сания. Идеальной будет помощь гомеопата на том этапе, когда возникло нарушение, хорошей на сле­дующем этапе, удовлетворительной — через этап и далее — никакой.